Майкл Бейджент - Священная загадка [=Святая Кровь и Святой Грааль]

Шарль Нодье с 1801 по 1844 годы,

Виктор Гюго с 1844 по 1885 годы,

Клод Дебюсси с 1885 по 1918 годы,

Жан Кокто с 1918 по 1963.

И с 1963 года, без других уточнений, аббат Дюко-Бурже.

Каковы цели Сионской Общины? Об этом никому ничего не известно, если только она не является мощью, способной противостоять в будущем Ватикану. Монсеньер Лефевр — активный и значительный член Общины, вполне способный заявить: „Сделайте меня папой, и я сделаю вас королем“.»

Надо подчеркнуть особо два сведения, и, во-первых, предполагаемое наследование монсеньера Лефевра Сионской Общине. Известно, что этот последний представляет собой самого консервативного приверженца римско-католической Церкви, и что по этому поводу он яростно и открыто противостоял папе Павлу VI. Два раза — в 1976 году и в 1977 — ему грозили отлучением, и оба раза он продемонстрировал полнейшее равнодушие, если не сказать наглость, способную спровоцировать раскол внутри Церкви. Все удивлялись, что такой непримиримый католик может делить свои убеждения между движением и орденом, имеющим герметические, близкие к ереси тенденции. Остается только одно возможное объяснение: именно монсеньер Лефевр в XX веке является представителем этого франкмасонства XIX века, которое защищала «Усадьба Золотой Долины» — «христианского, герметического и аристократического» франкмасонства, более католического, по их мнению, чем сам папа.

Второй важный момент этого отрывка из «Круга Улисса» — идентификация великого магистра Сионской Общины наших дней, а именно: аббата Дюко-Бурже.

Франсуа Дюко-Бурже родился в 1897 году и, вероятно, очень рано, еще будучи в семинарии Сен-Сюльпис, познакомился с многочисленными модернистами, среди которых был Эмиль Оффе, перед тем, как стать монастырским капелланом Мальтийского ордена. Награжденный медалью Сопротивления и военным крестом 1939-1945 годов, он сегодня признан большим литератором, членом Французской Академии, поэтом и биографом писателей-католиков, таких, например, как Поль Клодель и Франсуа Мориак.

По примеру монсеньера Лефевра, аббат Дюко-Бурже вошел в оппозицию папе Павлу VI; по примеру монсеньера Лефевра он объявляет себя «традиционалистом» и ярым врагом всякой литургической реформы, а также всякой попытки «модернизации» римско-католической Церкви. Двадцать второго мая 1976 года ему запретили исповедовать и отпускать грехи, и он открыто бросает вызов приговору своих начальников, следуя примеру монсеньера Лефевра. Наконец, двадцать второго февраля 1977 года он высказывается в пользу католиков-традиционалистов, укрывшихся в церкви Сен-Никола-дю-Шардоннэ в Париже.

Если монсеньер Лефевр и аббат Дюко-Бурже в плане теологии находятся на краю правого крыла католической Церкви, то, вероятно, точно так же обстоит дело и в плане политики. Действительно, до второй мировой войны монсеньер Лефевр не скрывал своих симпатий к Французской Акции, крайне правому в то время движению, а позже общественность много говорила о том, что он довольно неловко поддерживал аргентинский военный режим, заявив впоследствии, что имел в виду Чили.

Со своей стороны, Франсуа Дюко-Бурже в это дело входил меньше, ибо его награды свидетельствуют о его бесспорном патриотизме во время войны, что вовсе не мешало ему демонстрировать свою симпатию к Муссолини и не скрывать надежды на то, что французы вскоре найдут «свой смысл в достойном поведении нового Наполеона»…

Сначала кажется невозможным, что монсеньер Лефевр и аббат Дюко-Бурже вошли в Сионскую Общину, и, по нашему мнению, кто-то старается их скомпрометировать с помощью тех же сил, с которыми они, как считалось, боролись. Но затем, уважая устав Сионской Общины и его определение — C.I.P.C.U.I.T. — нужно признать, что это учреждение, напротив, прекрасно подходит таким личностям, как монсеньер Лефевр и аббат Дюко-Бурже.

Впрочем, есть и другое возможное объяснение, хотя его трудно принять, но которое заслуживает того, чтобы учесть некоторые противоречия. В самом деле, почему бы этим двоим церковным деятелям, скрывающим свою личность, не быть чем-то вроде агентов-провокаторов, потрясающих знаменем традиционализма, чтобы вызвать волнение, посеять смущение в Церкви и спровоцировать раскол, начавшийся после правления папы Павла VI? Мы уже видели, что эту стратегию в недавнем прошлом использовали тайные общества, описанные Нодье, и порожденные «Протоколами Сионских Мудрецов», полностью вписываются в их линию. Впрочем, некоторые журналисты и церковные деятели не преминули намекнуть недавно, что монсеньером Лефевром на самом деле манипулировали другие люди, или же, что он работал на них[72].

Эта гипотеза, которую надо рассматривать осторожно, основывается, однако, на логических выводах. Действительно, как надо действовать по отношению к папе Павлу VI, чтобы подтолкнуть его к большему либерализму? Приняв сторону либералов и таким образом укрепить папу в его консерватизме? Ничего подобного! Но, безусловно, публично заняв ультраконсервативную позицию, вынуждая этим папу высказаться в пользу либералов. По всей видимости, таким и было умозаключение монсеньера Лефевра и его сторонников; именно в этом направлении они и действовали и осуществили этот ловкий замысел, который представил папу либералом.

Является ли эта гипотеза абсолютно точной? Мы не можем этого утверждать. В чем мы, во всяком случае, уверены, так это в том, что монсеньер Лефевр, как и многие другие персонажи нашего расследования, знал какую-то важную тайну. Перед нами ситуация не совсем новая, но, тем не менее, могущая сама по себе быть началом доказательства. Действительно, в 1976 году отлучение епископа кажется неизбежным; для папы Павла VI оно было бы единственно возможным выходом из-за постоянных вызовов и выпадов епископа. Но в последнюю минуту и против всяких ожиданий Ватикан полностью изменил свои взгляды. Почему?

Быть может, ответ находится в статье «Гардиан» от тридцатого августа 1976 года, согласно которой священники-сторонники монсеньера Лефевра в Англии подумали, что он обладал «всемогущим оружием, подходящим для ссоры, которая противопоставила его Ватикану[73]».

Что же это было за секретное оружие, способное «потрясти весь мир» и до такой степени испугавшее Ватикан? Какой такой дамоклов меч, неизвестный профанам, был подвешен над головой главы Церкви? Никто этого не знает, но, во всяком случае, он оказался достаточно эффективным, чтобы еще раз спасти монсеньера Лефевра от кары Рима. И Жан Делод очень справедливо пишет по этому поводу: Марсель Лефевр, кажется, представляет «мощь, способную бросить вызов Ватикану» со всей ясностью.

Но кому он бросит — или уже бросил — этот последний вызов: «Сделайте меня папой, и я сделаю вас королем!»

Вопросы, связанные с личностью аббата Дюко-Бурже, недавно прояснились, благодаря усилению рекламы, которым пользуется во Франции Сионская Община с конца 1980 года.

Действительно, в августе 1980 года популярный еженедельник опубликовал статью, касающуюся тайны Ренн-ле-Шато и Сионской Общины, решительно присоединив к этим сюжетам монсеньера Лефевра и аббата Дюко-Бурже. Оба они только что побывали в одном из святых мест Сиона — деревне Сент-Коломб в Нивернэ, — которое до разрушения Мазарини замка Барбария принадлежало семейству Плантар.

Мы тут же решили встретиться с аббатом Дюко-Бурже. Любезный, но уклоняющийся от всякого конкретного вопроса, он начисто отрицал свою принадлежность к Сионской Общине, что он вскоре подтвердил публично в письме, опубликованном еженедельником, который напомнил всем дело Ренн-ле-Шато.

Пять месяцев спустя, двадцать второго января 1981 года в другом журнале[74] появилась короткая статья, которую мы приводим ниже:

«Настоящее тайное общество, состоящее из ста двадцати одного члена, Сионская Община, основанное Годфруа Бульонским в Иерусалиме в 1099 году, имело своими великими магистрами Леонардо да Винчи, Виктора Гюго, Жана Кокто. Этот орден только что собрал свой Конвент в Блуа семнадцатого января 1981 года (предыдущий Конвент собирался в 1956 году в Париже).

Во время этого Конвента в Блуа Пьер Плантар де Сен-Клер был избран великим магистром ордена восемьдесят тремя [восьмьюдесятью тремя — Прим. lenok555] голосами из девяносто двух голосовавших в третьем туре выборов.

Избрание этого великого магистра отмечает решающий этап в эволюции концепций и умов в мире, ибо все члены Сионской Общины являются „серыми преосвященствами“ в высших финансовых кругах и международных политических или философских обществах; сверх того, Пьер Плантар — прямой потомок меровингских королей от Дагоберта II. Его происхождение законным образом доказано пергаментными документами Бланки Кастильской, найденными аббатом Соньером в его церкви в Ренн-ле-Шато в 1891 году.